Каталог статей
Ягфаров Махмут Шарафутдинович
Я в первые же дни войны подал заявление в Военкомат с просьбой отправить меня в лётную школу и осенью 1941 года меня включили в состав команды, направляющейся туда. Военкомат поместил нас на платформу попутного воинского эшелона. Но под утро налетели юнкерсы - бомба за бомбой. Первое знакомство с войной было кошмарным. Из нашей команды многих ранило. Меня воздушная волна подбросила, и я очень сильно ударился головой. В больнице лежал долго, оказалось тяжелое сотрясение мозга. По пути в Казань я встретился с товарищем из команды. Он где-то добыл информацию о месте нахождения лётной школы, но это было далеко. Решили добираться. Удачно попали в пехотный полк, движущийся в том направлении. Когда добрались до фронта, выяснилось, что на месте лётной школы уже гитлеровцы. Остались в полку и начали воевать. Так в 16 лет я оказался на фронте, где каждый день в тебя стреляют, снаряды на тебя летят, танки идут. Полк в основном состоял из наспех обученных новобранцев. Я больше их был солдатом, так как в школьные годы, занимаясь охотой, отлично стрелял. 1942-й год вплоть до ноября был крайне тяжелым для страны. Фашисты значительно превосходили нас во всем: в опытных войсках, военной технике, танках, самолетах (особенно). Воевали с противником, который в 3-4 раза превосходил нас вооружением, боеприпасами. Но мы сражались самоотверженно. Танки поджигали, в рукопашную ходили. Уловили, что немцы обычно ночью не воюют, и нередко их ночью ликвидировали, боеприпасы, автоматы захватывали. Нам так не хватало боеприпасов! А фашисты непрерывно долбили нас из минометов. Нередко за сутки рота теряла десятки воинов. Вскоре и я получил ранение осколком в районе селезенки. В медсанбате до меня дошло, что на этой войне конец моей жизни. Это было не предположение, не вероятность, а точное знание, сидящее в подсознании, именно точное знание. Психологическая реакция оказалась своеобразной: я перестал бояться смерти. Все умирают. Одновременно возникла жуткая ненависть к фашистам, пришедшим нас убивать. При ранении мое противотанковое ружье ПТРС прихватила другая рота. Жалко было конечно, я им ловко поражал танки. Но тогда не хватало вооружения, существовала очередность. После выхода из медсанбата сам таким же образом достал винтовку. Стал стрелять так, чтобы точно попасть, хотя для этого часто приходилось занимать рискованные позиции. Однополчанин Акимов А.В. в своих воспоминаниях о том времени, опубликованных в газете "Новая Вечерка", отмечает мою воинскую активность в любых ситуациях. Командир батальона, заметив, что я метко стреляю, перевел меня на должность снайпера, где я за короткий срок превысил суммарные результаты двух предыдущих погибших снайперов.
Отмечу, полк непрерывно получал пополнение людьми, в основном молодежью, главным образом юношами 1925-го года рождения, т.е. моими сверстниками. Страшная война быстро изменила психологический настрой вчерашних мальчиков. У каждого это происходило по своему, люди разные. Исходя из того, что они отважно воевали, можно заключить, что что этот настрой превращал их в воинов.
Но велика сила в человеке в способности приспособления к любым условиям. А тут юноши первой молодости 16-17 лет. Похохотать над анекдотами, повеселиться, пошутить, находить смешные моменты всегда готовы. Вот один любопытный случай. Как-то прислали в качестве помощника командира роты мужчину, значительно старше нас. Он ходил по расположению роты, по окопам со списком в блокноте, чтобы узнать, откуда солдаты (города или области, республики). Причем предупредил, что у него нет памяти на лица с детства. Поэтому, обращаясь к нему, надо называть свою фамилию. Отметив в блокноте ответ солдата, переходил к следующему. Всё как обычно. Необычное началось, когда он потерял свой блокнот, а солдаты нашли его. Выяснилось, что он записывал не ответ солдата, а какой-то внешний признак его, т.е. как бы всем давал прозвища, чтобы различить их. Хохотали долго. Даже сейчас весело вспоминать. Когда ожесточенные сражения несколько утихли, ломком снова возобновил свой способ опроса. На сей раз среди первой группы оказался сибиряк, умный, толковый воин. Когда ломком спросил, какую работу он оставил из-за мобилизации, сибиряк ответил: "в холоде, в голоде строил метро в Сибири". Вообще ломком не был обидчив. Но немного спустя, после ночной атаки батальона и разгрома фашистов в небольшой деревне, одно отделение притащило ящик с ромом и напились, нарушив строгий приказ взять только боеприпасы, автоматы и как можно больше. В крайнем волнении, ругая отделение, он сказал примерно так: "в то время, когда везде наши воины самоотверженно сражаются за каждый клочок советской земли, а в тылу (и тут у него вырвалось непроизвольно) в холоде, голоде строят метро в Сибири". Он тут же спохватился, сказал: "Тьфу ты". Но было уже поздно, громкий хохот всех окружающих разбудил даже спящих в отделении. Его перевели в штаб на должность писаря. Но тот случай и другие аналогичные, связанные с ним, стали живыми анекдотами в батальоне.
Нас всех объединяла ненависть к фашистским зверям, лишивших нас юности, пытающихся сделать наши народы рабами. Воевали, не считаясь со смертью, не только затормозили продвижение фашистов, но и заставили их отступать. О бессмертном подвиге всего поколения свидетельствует тот факт, что по переписи населения после войны мужчин 1925-го года рождения осталось только 2%, причем эти проценты соответствуют количеству работавших по брони на военных заводах. Выходит, фронтовики погибли все. Остались в живых редчайшие единицы, в число которых вхожу я. Этому геройскому поколению везде в стране стоят памятники - Памятники Неизвестному Солдату . . .
Через некоторое время полк получил два отремонтированных танка. Меня назначили командиром группы десанта на танках. Командир танка, узнав, что у меня диплом техника-механика, пожаловался на двигатель, предложил послушать изнутри при движении, на пустующем месте стрелка-радиста. Исправил, скоро у танка заело пушку. Когда я был внутри, фашисты ударили по танку из противотанковой пушки. Танк загорелся, и я чуть не погиб в горящей на мне одежде, так как стрелок-радист может выйти из танка только после всех. Меня спасло быстрое действие команды, ножами разрезавшие и сбросившие с меня горящую одежду. Ожоги были по всему телу, хотя и не страшные, но очень болезненные. Да еще на лечение везли очень долго.
Так я оказался в 6-м механизированном корпусе. Там через некоторое время было отобрано около 200 воинов, включая и меня, и организована школа сержантов. В течение месяца прошел обучение на артиллериста 45 мм противотанковой пушки и на танкиста по специальности командира орудия, т.е. стрелка. Получил звание старшего сержанта. При распределении по частям направили в артиллерийский истребительно-противотанковый полк.
Теперь информация, необходимая для дальнейшего понимания. Мехкорпус это самостоятельное очень крупное и мощное военное подразделение с количеством воинов порядка 15 тысяч, с тремя танковыми бригадами, по 40-50 танков в каждой, артиллерийскими полками, минометными, саперными батальонами, мотопехотой, иногда и отдельными дивизиями. Коротко говоря, всем необходимым для самостоятельного ведения боя. Главное: все на моторах для быстрого действия. Входит обычно в состав армии. 6-й мехкорпус еще не деформировался, не хватало положенного количества военной техники, пушек, танков. Личный состав наполовину состоял из новобранцев, их надо было срочно подготовить к боям. В этом с моим опытом боев я был полезен. Однако в середине июля 1942 года из Сталинграда прибыл майор, который договорился с начальством о помощи, так как фашисты начали двигаться к городу в очень неблагоприятных условиях для Красной армии, фашисты во всем превосходили наши силы в 1,5-2 раза.
Быстро сформировали достаточно сильную мобильную группу для обороны Сталинграда под командованием капитана Штыкова Н.А. Воинов отобрали по принципу наличия опыта боев, так что наша батарея тоже была включена. Штыков совместно с майором, отличным знатоком местности, руководили просто великолепно. Ударили под вечер, моментально разгромили большую часть румынской конницы и быстро ушли далеко вперед. Под утро разбили венгерские войска. Ликвидировав их, быстро скрылись с фронтовой полосы в деревне до ночи. В таком плане мы сражались 15 суток. От нас досталось боковым войскам противника крепко. Наши потери были небольшие. Однако в одном из ожесточенном сражений на батарею, в составе которой был я, попала бомба. В живых остался только я, так как в это время метрах в 50-ти ниже по балке налаживал порванную проволочную связь. Лейтенант Файзуллин Ф.Х., который меня в школе сержантов характеризовал как "хладнокровного, умеющего мыслить", добился перевода меня в свой танковый взвод в составе 55-й танковой бригады. Ближе к Сталинграду мы встретились с нашими армейскими частями, идущими к Сталинграду. Майор, поблагодарив нас, перешел к ним. Мы вернулись к себе.
6-й мехкорпус скоро был включен в состав 2-й гвардейской армии, решающей срочную задачу обороны Сталинграда. В период с августа по ноябрь все корпуса 2-й гвардейской армии активно участвовали в обороне Сталинграда, нападая на фашистские войска по боковым направлениям. Наши потери были значительными, однако для страны очень тяжелый 1942 год заканчивался. В ноябре нас, все корпуса 2-й гвардейской армии вывели из боев и восстановили не только на прежнем уровне, но и сделали более мощными.
Тут я несколько отвлекусь. Моя жизнь сложилась так, что еще в школьные годы приходилось все решать самому и возникла привычка продумывать "а как было бы лучше". В условиях войны такая привычка оказалась полезной. Любое задание, приказ продумывал "а как бы лучше сделать".
Следующая боевая задача, поставленная командиром 2-й гвардейской армии генерал-лейтенантом Малиновским 6-му механизированному корпусу и двум стрелковым корпусам, заключалась в ликвидации фашистских войск на некотором участке фронта.
Перед направлением туда Файзуллин пришел от командира бригады и сказал, что начинаем марш завтра в 11 часов дня. Я, уже много обдумавший задание, буквально был ошеломлен. Вскочил и сказал, что нельзя ни в коем случае выступать днем, только ночью; надо об этом сказать Пашкову (командиру бригады). Лейтенант и Игорь обхохотались до упаду. Магнитов весельчак, в момент придумал мне прозвище: "сам себе командир". На следующий день около 12 часов фашисты нас обнаружили и в момент появились 14-15 бомбардировщиков и посыпались бомбы на все наши колонны, затем сразу еще и еще, почти 20 раз. Это было ужасно. Сильно пострадали стрелковые корпуса. Да и нам досталось. После этого случая двигались только ночью. Я приобрел глубокое уважение лейтенанта и Игоря. В дальнейшем перед любой серьезной задачей Файзуллин устраивал обсуждение. Первое обсуждение было в конце того самого неудачного дня. Инициатором был я. Мне надо было передать на обсуждение результаты своего продумывания выполнения задачи. Я исходил из того, что мы не знаем, как сильны фашисты на этом участке, следовательно, надо исходить из предположения, что они сильнее нас, поэтому ни в коем случае в лоб не сражаться, избегать, обойти, ударить по бокам, с тыла, использовать мобильный метод концентрирования на отдельных участках. Файзуллин -умный мужик, немедленно пошел к Пашкову. Пробыл там долго. Когда пришел, сказал, что точно так думал и генерал-лейтенант Малиновский, от его имени всем частям передано. В общем, действуя правильно в ожесточенных сражениях, проявив стойкость, мужество, дисциплину очистили участок от фашистов. Лично мы подбили 4 фашистских танка, ликвидировали 2 пушки и большое количество стрелков. Сами получили лишь небольшое повреждение ходовой части, которое быстро исправили. Я убедился в высоком таланте водителя Магнитова.
В декабре 1942 года фашисты концентрировали огромное количество войск в Котельниковцах - юго-западнее Сталинграда. Туда спешно прибыли новые гитлеровские части с Кавказа, из-под Воронежа и Орла, из Германии, Польши, Франции. Я как-то нашел конкретные цифры и выписал их. Против 34 тысяч солдат нашей 51-й армии у врага было 76 тысяч. Против наших 77 танков - 500, против 147 орудий и минометов - 340. С таким огромным перевесом в силах фашисты начали 12 декабря операцию "Удар грома" под командованием Манштейна.
Гитлеровцы, окруженные у Сталинграда, ликовали. Они приготовились нанести удар по нашим войскам навстречу Манштейну, когда он приблизится к кольцу на 30 км. Только на такое расстояние было горючего у окруженных.
На помощь войскам, принявшим первыми "Удар грома", двигались мы самым быстрым маршем - 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Малиновского. Я это помню отлично. Стужа была в степи, мела метелица. Шли без привалов, преодолевая за сутки по 50-60 километров до северного берега реки Мышкова. Далее Мышкова врага нельзя было пускать. Мы опередили фашистов на шесть часов. Когда они подошли к Мышкову, наткнулись на наш непреодолимый заслон. Затем 24 декабря мы перешли в контрнаступление. Уже утром 29 декабря мы, танкисты, выбили врага из Котельниковцев. Операция "Доннершлаг" кончилась поражением фашистов. Особо надо подчеркнуть героизм 51-й армии, сумевшей сдержать фашистов до Мышкова.
Следующей задачей, поставленной нашему корпусу Малиновским, являлось овладение переправой, которую использовали для своих войск фашисты, действующей на Северном Кавказе. По рельефу местности задача была очень трудной: правый берег Дона значительно выше левого и поэтому хорошо простреливались подступы к станице. По решению нашего командира генерал-майора Богданова О.И. часть сил 6-го корпуса обошли станицу, расположенную на правом берегу Дона, и нанесли удар с северо-востока, тем самым отвлекли внимание гитлеровцев. А мы в составе главных сил атаковали с юга и юго-востока. К середине второго дня яростное сопротивление врага было сломлено и станица Цимлянская полностью очищена от гитлеровцев.
По боевым высокомастерским действиям в Котельниковцах и Цимлянской наш 6-й механизированный корпус приобрел высокое мнение у генерал-лейтенанта Р.Я.Малиновского. Это было ясно из следующего его своеобразного приказа: "Разгромить фашистов в Зимовниках, очень важном большом железнодорожном узле и городе. Представить и согласовать план участия вспомогательных подразделений". Такой необычного доверия приказ был зачитан во всех подразделениях корпуса и вдохновил воинов на дальнейшие победы.
Я в нашем, уже привычном обсуждении, уговорил Файзуллина и Магнитова провести нашим танком разведку боем. Лейтенант согласовал это с командиром бригады, который подключил еще один танк. В результате была вскрыта система вражеской обороны.
Мы в течение двух суток 6-8 января непрерывно ожесточенно сражались с одним из наиболее сильных соединений фашистов, обладающих большим боевым опытом, моторизованной дивизией СС "Викинг". Победили мы, 6-й корпус. Вспомогательные подразделения тоже участвовали, но они в основном ликвидировали фашистов в окружающих Зимовники населенных пунктах. Освобождение Зимовников, центрального узла железных дорог и города, имело громадное значение. Через него напрямую были соединены гитлеровские войска под Сталинградом и Северном Кавказе. Поэтому он был сильно укреплен фашистами и содержал большое количество гитлеровских войск.
9 января 1943 года поступило поздравление Сталина и приказ о преобразовании 6-го механизированного корпуса в 5-й гвардейский и почетном наименовании его "Зимовниковский". Бригады получили новую нумерацию: 10, 11, 12 (наша). Наш танковый взвод подбил 4 танка T-IV, 2 пушки, 3 шестиствольных миномета, ликвидировали многих фашистов. Файзуллина похвалили, а он - нас. Игорь сказал, что 4 танка это Ягфаровские. 2 дня праздновали, но в полной боевой готовности. Я начал думать, как бы ликвидировать фашистские танки, а свой сберечь. Пришел к мысли: объединяются два танка тридцатьчетверки. Один таранит направляющее колесо T-IV, тем самым его останавливает, другой сбоку T-IV добивает его (или пушкой). Идея всем понравилась, мы этот способ неоднократно использовали. Я нашел также решение, как сбить фашистские самолеты - простое, легко осуществимое, в принципе, гениальное. На наши истребители Ла-5 (Лавочкин), штурмовики Ил-2 (Илюшин) поставить приспособление, чтобы они могли стрелять вертикально вверх. Это легко. С таким приспособлением они подлетают под фашистские самолеты. Это тоже легко. И легко их сбивают. Идею в запечатанном конверте с надписью "строго секретно" передал в штаб корпуса 10 января 1943 года.
В январе 1943 года по приказу Сталина командиром нашего 5-го гвардейского механизированного Зимовниковского корпуса стал знаменитый еще в довоенное время генерал танковых войск Скворцов Борис Михайлович. Бывший до этого командир корпуса генерал-майор Богданов исчез. Говорили, что его перевели на менее важный участок фронта. Это нам было трудно понять. Наши большие победы были достигнуты под его командованием. Он безусловно, заслужил поощрения.
Ситуацию объяснил сам Скворцов, выступая в каждой бригаде. Поздравив нас с нашими успехами, он привел цифровые данные наших потерь в живой силе и технике. Мы это отлично знали, потери были громадные. Но Скворцов для сравнения привел цифровые данные потерь у гитлеровцев. Впечатление, мягко говоря, было грустное. Затем сказал: "Дальше будет, наоборот, при больших, даже очень больших потерях фашистов, наши потери будут совсем небольшие. Это будет достигнуто коренным изменением профессии корпуса, превращением его в ударно-прорывной, отдельный, самостоятельный, только под моим командованием. Сталина мое предложение заинтересовало, отдал для выполнения его 5-й гвардейский Зимовниковский корпус. Сказал, что ждет результатов, вмешиваться в мои действия не будет". Так появилось дополнительное название корпуса - "отдельный, ударный, прорывной".
Скворцов оказался исключительно талантливым, умным, энергичным. Быстро сделал все для реализации новой профессии корпуса. Добился резкого усиления техникой и воинскими подразделениями, превратившими корпус в мощную воинскую силу. Ввели в состав еще одну бригаду (№26), дивизию морской пехоты, прошедшую спецподготовку на Дальнем Востоке. В рукопашных схватках им не было равных. Этих бесстрашных воинов в бескозырках и черных бушлатах немцы стали называть "черной смертью". Появилось много новых подразделений, в принципе очень нужных. Например, в каждой бригаде группа по ремонту танков, но с обязательным участием команды. Скворцов был волевой генерал, в корпусе резко возросла дисциплина - важное условие для победы.
Потребность в таком прорывном корпусе оказалась огромной. Непрерывно поступали заявки от разных армий, частей, фронтов с этой задачей. Как известно, прорыв обороны немцев является тяжелой задачей, требующего значительного превосходства в технике и войсках. А наши исключительно высокомобильные, маневренные удары на узком участке не только ошеломляли противника, но и оказывались значительно мощнее их обороны. Приведу абзац из воспоминаний генерала армии Д,Д. Лелюшенко: «Для выполнения этой трудной задачи был привлечен 5-й гвардейский механизированный Зимовниковский корпус. Он уже на следующий день прорвал оборону немцев, и, сметая на своем пути противника, вырвался на оперативный простор и устремился далеко на запад».
Потом была Прохоровка на Курской дуге: лобовое столкновение стальных чудовищ. Наш корпус, по предложению Скворцова Б.М, был использован весьма разумно. Его танковые бригады немедленно направлялись на участки, где немцы начинали брать верх. Все бригады корпуса (они были под номерами 10,11,12(где воевал я),26) - где-то вели жестокий бой. Руководил всеми нашими бригадами Скворцов со своим штабом и командирами бригад. В отличие от других частей ремонтные команды корпуса в каждую ночь вытаскивали не сильно поврежденные танки с поля боя. Так мы, танковый взвод лейтенанта Файзуллина подбили три танка и совместно с артиллерией один «Тигр». Потом сами горели. Но через день уже снова воевали в отремонтированном танке. Нашим корпусом было уничтожено 203 танка и 22 «Тигра» (из корпусной газеты 16 июля 1943 года).
В таком ударном темпе корпус двигался непрерывно до взятия Берлина. Остановки бывали только для укомплектования военной техникой и приема пополнения. Ведя непрерывные бои с немецкими захватчиками, мы наносили огромные потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожали живую силу и технику противника, беспощадно громя гитлеровцев. Наносили тяжелые поражения отборным танковым дивизиям СС «Мертвая голова», «Адольф Гитлер», «Райх», «Великая Германия», «Охрана Фюрера», «Богемия», «Викинг» и многим другим. При этом наши потери были значительно меньше немецких.
Из изложенного уже вытекает, что это за чудо корпус, в который превратился гвардейский Зимовниковский под руководством Скворцова. Да, именно так, чудо, но факт. Если сказать: лучший из лучших - будет слабо. Будет правильно: наилучший во всей Красной Армии в период Великой Отечественной войны. Удивился и Сталин. Он постоянно следил за корпусом, но совершенно не вмешивался в действия Скворцова. Ждал, как дальше будет. Поэтому во всей Красной Армии не было аналогов. Гвардейский Зимовниковский остался до конца войны единственным. После войны по приказу Сталина немедленно был поставлен в Зимовниках памятник корпусу. Кстати, в корпусе было очень много бойцов из Казани, из Татарии, так как в свое время 10-я бригада формировалась рядом. 11 и 12 бригады тоже близко. Есть полное основание считать, что 5-й гвардейский механизированный Зимовниковский корпус является нашим Казанским, Республики Татарстан.
Хочу особо подчеркнуть, что в таком корпусе ярко проявляется вера в свои силы, железная воля к победе, самоотверженность в сражениях, подлинный героизм, процветают узы боевой дружбы, взаимовыручка. Вспоминая сейчас фронтовые дали, понимаю, что очевидная истина, исходящая из подсознания, одновременно мобилизовала сознание и весь организм. При любых ситуациях был относительно спокойным, разумным. Это уже много значит. Корпус быстро стал для меня родным военным домом. Всегда после медсанбатов, полевых госпиталей возвращался только в свой корпус. И другие воины также возвращались. Война давно убедила меня, что если будешь искренне уверен в силе своего организма, то сам организм вылечивает, не допускает болезнь. В ряде случаев вопреки приговорам медицины и к удивлению врачей я выздоравливал и шел снова воевать. Был случай, когда после тяжелой контузии я только через 7 дней пришел в сознание. Меня "списали" и переправили домой. Однако через месяц медкомиссия установила, что ограниченно годен к нестроевой службе. В корпус возвращаться еще не мог, по рекомендации военкомата меня направили в учебный батальон. Там я оказался в роли преподавателя, сидел в штабе. Через месяц, взяв с собой 8 подготовленных химиков для химроты, вернулся в свой корпус. Задержать меня не могли, так как действовал строгий приказ Сталина: танкисты возвращаются только в танковые части. Стать танкистом я еще не мог, был слаб по здоровью. Учитывая это, командир 12-й бригады полковник Борисенко Т.Я. поручил мне работу переводчика в штабе корпуса. Было известно, что я хорошо владею немецким языком. Меня включили в состав химроты, которая всегда находилась при штабе. В результате посчастливилось два раза поговорить с самим Скворцовым. Он мне исключительно понравился. Разговаривает не как генерал, а так: с рядовыми как рядовой, с сержантами как сержант. Когда узнал, что я ветеран с 1941 года, с человеческой печалью сказал, что так много ветеранов первоначальных уже не вернешь. Жаловался, что не хватает опытных офицеров. Сказал, планирует организацию школы офицеров, сам будет принимать экзамены. Вторую встречу, Борис Михайлович организовал сам. Когда я зашел, около него стоял сержант военно-морского флота. Генерал сказал: "Перевожу вас переводчиком к ним. Они вас вылечат по моему способу, и сам так не раз здоровым становился. Учти, у разведчика смелость должна сочетаться с разумностью действий". Так я попал в разведроту бригады, сформированную только из морских пехотинцев. Они в течение месяца очень жестко тренировали меня для рукопашного боя до своего уровня, им так не хватало знающего немецкий язык. А я после такой крепкой "физкультуры", когда каждый день летал вверх тормашками, стал здоровее, чем был до тяжелейшей контузии. В результате через каждые 3-4 дня бригада (да и корпус) получала "языка". Разведчиком я был 4 месяца. Специфика боевой операции в разведроте, доставание "языка" в расположении противника, часто ночью, приучили меня к внимательности в любых условиях. Один любопытный пример. На Украине, после очень напряженных боев по преодолению все возрастающего сопротивления гитлеровцев, корпус, взяв очень крупный железнодорожный узел Знаменка, остановился для очередного пополнения воинами и техникой. Наша бригада расположилась в лесу с крупными деревьями, полянами на километр севернее Знаменки, остальные бригады - вокруг крупного селения Ивановны в 10 км от города. Эти населенные пункты соединяла асфальтированная дорога через лес. Фронт, переданный другим частям, находился в 15-20 км. С запада от дороги был невысокий, но очень густой лес. И вот на второй день мы, несколько человек из нашей роты, собрали там сухие ветки по просьбе нашего повара. Для пересечения дороги я подошел, несколько отстав, но остановился, чтобы пропустить полковника и его адъютанта. Однако беглого взгляда на них было достаточно для принятия правильного решения. Я больше на них не смотрел, принял скучающий вид, пропустив их, обычной походкой пересек дорогу. Но как только они меня уже не могли видеть, бросил дрова и вихрем помчался до командира роты и говорю: "охрану под мою команду арестовать полковника с адьютантом". Он вытаращил на меня глаза, но как только я сказал, что у полковника Орден Славы, все моментально понял. Через несколько минут наш шевроле выехал на дорогу с 4-мя дежурными по охране, командиром роты и мной. В момент скрутили немецких разведчиков и повезли в Ивановны в штаб корпуса. Еще в шевроле "полковник" сказал "адъютанту", который говорил по-русски: "спроси, как узнали". Я тут же на немецком: "Gang art", т.е. по походке. "Полковник" посмотрел на меня, вдруг широко открыл глаза, явно узнал скучающего с охапкой дров, не обращающего на них внимания, все понял. Не буду же я ему объяснять, что Орден Славы на его кителе дается только рядовым. Потом мы установили, что они шли от самой Знаменки. Многие их видели. Не обратили внимания. Дорога была очень оживленная, движение туда-сюда.
Разведке Скворцов придавал очень большое значение. В каждой бригаде была разве дрота, состоящая из морских пехотинцев. Кроме того, при штабе корпуса тоже была команда разведчиков, действующих по-разному, в зависимости от ситуации. Скворцов быстро научил все части корпуса оперативному маневрированию, тем самым широко использовались все возможности войск. Все наши бои проходили под централизованным управлением его или командиров бригад. Скворцов быстро добился правильного поведения частей корпуса при разных условиях. Например, наши броски в атаку всегда были стремительными. В первом эшелоне двигался штурмовой батальон (танки, орудия, саперы и др.). Пехота под минометным огнем ни в коем случае не залегала, а передвигалась перебежками и переползанием. Для маскировки широко применяли дым. Между боями обычно устраивали соревнования на меткость стрельбы. Но самое удивительное и важное: мы по сравнению с другими корпусами к Днепру дошли в десятки раз с большими результатами. Это еще, если скромничать. А потери бойцов в такой же степени были меньшими. В Знаменке мы приняли обычное количество пополнения людьми и техникой и собирались двигаться дальше. Но не успели. Нас перевели в резерв, причем не обычный, а в резерв Ставки Верховного Главнокомандующего, т.е. Сталина.
Возникла ситуация: некоторое количество танков, предназначенных нашей 12-й бригаде, выгрузили раньше, не довезя до Знаменки. Чтобы их привезти, снабженец собрал танкистов, включился и я. Не доезжая до станции Красное, недалеко от Львова, сели в танки, я на место механика-водителя. Нас предупредили: идет сражение за освобождение Львова, с каждой стороны по миллиону участников. Указали на карте, где находится надежная дорога, рекомендовали поторопиться. Выехали рано утром 25-го июля 1944 года. Ехали в одну линию. Мы ехали первыми с еще одной тридцатьчетверкой, немного оторвавшись от остальных 8-ми тридцатьчетверок. Выехали на поляну и наткнулись на немцев. Наш стрелок не растерялся. Ударил сбоку по башне пантеры (Т-5), дал очередь из пулемета по немцам, бегущим к своим танкам. Еще один T-IV подбили. Он начал гореть. Фашисты из противотанковой пушки ударили по нашему танку, танк загорелся. Успели вылезти и подняться на вторую тридцатьчетверку, уже развернувшуюся. Я из своего парабеллума уложил четверых фашистов. До Знаменки доехали как десант на танке. Мне больше не пришлось воевать танкистом. Полтора года танкистом и остаться в живых - считается - крупно повезло. По послевоенной статистике ветеранов-танкистов осталось всего 1%.
Во время нахождения корпуса в резерве, разведрота бригады прошла обучение в инженерно-минном подразделении по разминированию немецких мин всех видов. Я тоже обновил свои знания в этой области. Штаб корпуса организовал перевод ветеранов с большим опытом боевых действий в офицерскую категорию. Экзамены принимал сам Скворцов Б.М.. Мне присвоили звание старшего лейтенанта (последнее воинское звание - майор).
Затем был марш-бросок к границе. Разгромив в правобережной Украине фашистские подразделения, вошли в Польшу. Все было как обычно ударно, быстро, без исключения и крупных городов, например, город Краков. Первым ворвались в Освенцим, в город и «лагерь смерти». При задаче быстрого достижения Берлина, наш ударно-прорывной корпус был особо значим, поэтому высшее командование использовало бригады нашего корпуса для ликвидации ожесточенного сопротивления фашистов на наиболее важных участках. Бригада, в которой я воевал, внесла определенный вклад в освобождение Варшавы. На левом фланге у маршала Конева возникла проблема ликвидации фашистов в Верхней Силезии. Там у немцев находились источник нефти и очень крупная военная промышленность, поэтому фанатично оборонялись. После затянувшихся боев Конев обратился к нам. В результате фашисты быстро были разгромлены. Известно, у высокоталантливого маршала Конева возникло исключительно высокое мнение о Зимовниковском мехкорпусе.
У командования левого фланга маршала Конева и генерала армии Лелюшенко предстояла задача окружения Берлина с юга. Большое количество армий, которыми они командовали, давало полную уверенность в выполнении этой задачи. Но проблема была, даже очень серьезная: надо было крайне быстро расположить войска с западной стороны Потсдама (западный район Берлина). Единственным воинским подразделением, которое могло это сделать, был созданный Скворцовым Б.М. отдельный ударно - прорывной 5-й гвардейский Зимовниковский мехкорпус. Сталин это одобрил.
В Берлинской операции Скворцов Борис Михайлович попал в госпиталь. Нам, четырем офицерам из четырех бригад, удалось проникнуть к нему, но нас медики быстро выгнали. Борис Михайлович успел только сказать: «Не переживайте, мое детище гвардейский Зимовниковский не изменится». Потом посмотрел на меня и сказал: «Хочу в Казань, в город моей юности. Я же ЖИТЕЛЬ Казани». Только тогда я узнал, что он из Казани. Таким он был всегда железного характера.
В середине апреля 1945 года корпус форсировал реку Нейсе, через день - реку Шпрее и сконцентрировался в указанном районе. Я находился в составе 12-й бригады командиром роты в первом мотострелковом батальоне майора Новикова. 17 апреля корпус получил особый приказ Главнокомандующего: совершить молниеносный ударно - штурмовой марш-бросок на 150 км (специальность 5 -го Зимовниковского корпуса!), изолировать Берлин с юга, уничтожить на этом пути оборонительные узлы гитлеровцев (в принципе окружить Берлин с юга), 20 апреля выйти западнее Потсдама, 21 апреля образовать оборонительные рубежи на расстоянии 30 км с севера на юг, т.е. прочный заслон против армии Венка, приближающейся с запада. 5-й гвардейский Зимовниковский мехкорпус все выполнил в указанные сроки. Вот какой корпус создал гений танковой войны, житель Казани Скворцов Борис Михайлович!
Удар-марш явился сплошными ожесточенными сражениями, так как все населенные пункты, большие и малые города представляли собой сильно укрепленные узлы обороны, со своими воинскими частями, артиллерией, танками. Очищение их от гитлеровцев требовало особенно самоотверженных действий от пехотных, мотострелковых, мотоциклетных частей, танковых десантов. Моя рота при боях с гитлеровцами в городах, нередко рукопашных, дерзких разведках потеряла половину состава.
Исключительно быстрое движение, молниеносные удары корпуса имели громадное значение. Несколько городов взяли почти без сопротивления противника, так как нас приняли за немецкие части. В Треенбрице - большом промышленном городе, корпус был уже в центре, только тогда там началась паника. Наш батальон часто действовал в разведке, старались подходить скрытно, чтобы обеспечить внезапность захвата бригадой. Если гарнизон объекта был не очень сильным, сами дерзким ударом его захватывали.
Был случай: когда бригада остановилась близко к лесу, я в бинокль увидел движение фашистов, спускающихся и выходящих откуда-то. По-видимому, там был штаб. Решил добыть «языка». Взял с собой двух воинов, веревки, подобрал подходящее место, оставил там воинов с биноклем, сам пошел за «языком». Привычное дело, совсем недавно был в команде достающих «языка» для бригады. Через некоторое время притащили гитлеровца в обморочном состоянии помощнику командира 12-й бригады. Однако он сказал, что мы уезжаем, приказал передать этого «языка» 10-ой бригаде, которая только что прибыла. Они там действительно взяли штаб со всеми очень важными документами. Я был отмечен командованием.
При штурме Луккенвальде командир мотоциклетной роты получил тяжелое ранение. Мотоциклетную роту, а также всех оставшихся воинов из бывшего батальона передали под мое командование. 21 апреля 12-я бригада взяла Биепитц. Мехкорпус быстро занял боевую позицию от Берлина к югу на расстоянии 30 км. Расположились так: 12-я бригада на правом фланге, затем 10-я бригада, далее 11-я. 24 апреля основные силы 12-й немецкой армии Венка, пользуясь характером местности на окраине города Трейенбрицена, прорвали оборону 10-й бригады, даже наполовину окружили. 12-я и 11-я бригады немедленно пришли на помощь. Я со своими воинами сумел ударить по фашистам с тыла. Во второй половине дня немцы отступили. Я, в рукопашном, сильно оглушив немца, взял в плен, затем немедленно передал в штаб бригады полученную от него весьма важную информацию, что войска Венка обучены ночным сражениям, что следующих их штурм будет ночью. Встреча их была подготовлена весьма продуманно. Решили немцев как можно ближе подпустить. В ночную атаку гитлеровцы шли бесшумно. Танки и штурмовые орудия двигались за цепями пехоты с выключенными фарами. И вот по ним одновременно открыли огонь артиллерия, минометы, танки, бронетранспортеры, станковые и ручные пулеметы. Зарево от горящих немецких танков, штурмовых орудий, автомобилей осветило все вокруг. Надо полагать, Вальтер Венк долго будет помнить 5-й гвардейский Зимовниковский корпус!
Однако у Венка осталось еще очень большое количество войск. 27 апреля он их концентрировал для разгрома 12-й гвардейской бригады (где воевал я). Гитлеровцы, не считаясь с потерями, как одержимые лезли на нашу оборону. Для отражения яростных атак врага в бой ввели всех: даже шоферы, связисты, писари, саперы, повара - все дрались с фашистами. Было очевидно, что разрушение нашей обороны и взятие Биепитца была одной из главных задач. Однако мы отразили все их атаки. Очень помогла авиация, как никогда активно действовавшая в эти дни. То и дело в воздухе появлялись бомбардировщики, затем штурмовики. Действуя на предельно малых высотах, наносили противнику большие потери. Все эти исключительно трудные ситуации, самые ожесточенные бои на заключительном этапе Берлинской операции 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпус выдержал и победил!
Обращает внимание, что это было сражение гвардейского Зимовниковского мехкорпуса, т.е. лучшего из лучших, генерала Красной армии Скворцова Б.М. с 12-й армией тоже лучшего из лучших немецкого генерала Вальтера Венка, тоже высокоталантливого. Вот несколько примеров: в битве под Москвой его дивизия попала в окружение в районе Холма и смогла вырваться из кольца лишь благодаря умелому руководству Венка. В окружении под Сталинградом тоже вырвался со своими подразделениями и обеспечил возможность группе армий «Дон» прорваться с Кавказа, избежав окружения. Ровно через год, когда 1-я танковая армия попала в Каменец-Подольский котел на Днестре, Венк снова на высоте, сумев вывести живую силу и технику из окружения. А вот против Скворцова Б.М. оказался более слабым. Из этого вытекает, что Скворцов Борис Михайлович, житель Казани, был наилучшим генералом на мировом уровне.
|
| Категория: Мои статьи | Добавил: serge-y (18.04.2011)
|
| Просмотров: 1128
| Рейтинг: 5.0/1 |
|
Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|