6-й механизированный корпус
9 января 1943 г. переформирован в 5-й гвардейский механизированный корпус
9 января 1943 г. переформирован в 5-й гвардейский механизированный корпус
Командный состав корпуса
Командиры корпуса: генерал-майор т/в Богданов Семен Ильич [с 26.09.1942 по 25.02.1943] Начальники штаба корпуса: полковник, с 16.07.1943 генерал-майор т/в Шабаров Иван Васильевич [с момента формирования до апреля 1945]; Заместитель командира корпуса по строевой части: полковник Потехин Савва Калистратович [до 09.01.1943] Военный комиссар, с 09.10.1942 г. - заместитель командира по политической части: бригадный комиссар Семенов Сергей Петрович [с 01.12.1942 по 09.01.1943] Начальники политотдела (с июня 1943 г. - он же заместитель командира по политической части): подполковник Асосков Семен Васильевич [с 01.12.1942 по 09.01.1943] Заместители командира корпуса по технической части: инженер-подполковник П. А. Журин [с момента формирования до февраля 1943] Заместитель командира корпуса по тыловым службам: Начальник оперативного отдела: подполковник Д. С. Николаев [с момента формирования до января 1943] Начальник разведывательного отдела: капитан М. Д. Костин [с момента формирования до февраля 1943] Начальник СМЕРШ: Начальник артиллерии: генерал-майор артиллерии Овчинников Павел Кузьмич [с момента формирования до марта 1944] Начальник связи: подполковник П. П. Пардо [с момента формирования до октября 1943] Начальник инженерной службы: полковник И. А. Кимаковский [с момента формирования до сентября 1945] Начальник тыла: полковник Г. И. Былич [с момента формирования до октября 1945]
История формирования
Сформирован на базе управления 14-го танкового корпуса 26 ноября 1942 г. на станции Костерево, в соотвествии с директивой НКО СССР № 11905907сс и ГАБТУ № 1105723 от 26 ноября 1942 г. Его командиром был назначен генерал-майор т/в Семен Ильич Богданов.
18 декабря 1942 г. корпус был включен в состав Южного фронта, где в составе 2-й гвардейской армии участвовал в отражении удара Манштейна, пробивавшегося к окруженной в Сталинграде 6-й армии Паулюса, а затем в контрударе, в результате которого 8 января 1943 был освобожден город Зимовники. При этом действия корпуса были настолько успешными, что 9 января 1943 г. он получил почетное наименование Зимовниковского и был преобразован в 5-й гвардейский механизированный корпус.
В составе действующей армии: с 19.12.1942 по 09.01.1943
Боевой и численный состав
В ноябре 1942 г. в состав корпуса были включены следующие части: Управление корпуса 51-я механизированная бригада 54-я механизированная бригада 55-я механизированная бригада 77-й отдельный танковый полк 78-й отдельный танковый полк 417-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк 409-й отдельный гвардейский минометный дивизион 41-й отдельный броневой разведывательный батальон 63-й отдельный мотоциклетный батальон Корпусные части: 80-й отдельный саперный батальона, с 19.12.1942 86-й ремонтно-восстановительный батальон, с 19.12.1942 56-я отдельная инженерно-минная рота, с 19.12.1942 29-я отдельная автотранспортная рота подвоза ГСМ, с 19.12.1942 14-й полевой автохлебозавод, с 19.12.1942 1281-я полевая касса Госбанка, с 19.12.1942 2124-я военно-почтовая станция, с 19.12.1942
Кроме того, в состав бригад входили танковые полки, созданные на базе отличившихся в битве под Москвой танковых бригад. Так, в составе 51-й бригады имелся 76-й танковый полк, созданный на базе 21-й танковой бригады, в 54-й бригаде – 79-й танковый полк (бывшая 34-я танковая бригада), а в 55-й – 80-й танковый полк (бывшая 71-я танковая бригада).
Части и соединения, входившие в состав корпуса: По состоянию на:мбртпиптапмцбабрбмдн
01.12.1942, МВО51, 54, 5577, 78-63--
01.01.1943, 2-я гв. А51, 54, 5577, 784176341409
на 19.12.1942 (2-я гв. А): л/с - 13.340 человек: 1.751 офицер, 4.213 сержантов, 7.376 рядовых; м/ч - 195 танков: 117 Т-34, 78 Т-70.
Командиры корпуса: генерал-майор т/в Богданов Семен Ильич [с 26.09.1942 по 25.02.1943] Начальники штаба корпуса: полковник, с 16.07.1943 генерал-майор т/в Шабаров Иван Васильевич [с момента формирования до апреля 1945]; Заместитель командира корпуса по строевой части: полковник Потехин Савва Калистратович [до 09.01.1943] Военный комиссар, с 09.10.1942 г. - заместитель командира по политической части: бригадный комиссар Семенов Сергей Петрович [с 01.12.1942 по 09.01.1943] Начальники политотдела (с июня 1943 г. - он же заместитель командира по политической части): подполковник Асосков Семен Васильевич [с 01.12.1942 по 09.01.1943] Заместители командира корпуса по технической части: инженер-подполковник П. А. Журин [с момента формирования до февраля 1943] Заместитель командира корпуса по тыловым службам: Начальник оперативного отдела: подполковник Д. С. Николаев [с момента формирования до января 1943] Начальник разведывательного отдела: капитан М. Д. Костин [с момента формирования до февраля 1943] Начальник СМЕРШ: Начальник артиллерии: генерал-майор артиллерии Овчинников Павел Кузьмич [с момента формирования до марта 1944] Начальник связи: подполковник П. П. Пардо [с момента формирования до октября 1943] Начальник инженерной службы: полковник И. А. Кимаковский [с момента формирования до сентября 1945] Начальник тыла: полковник Г. И. Былич [с момента формирования до октября 1945]
История формирования
Сформирован на базе управления 14-го танкового корпуса 26 ноября 1942 г. на станции Костерево, в соотвествии с директивой НКО СССР № 11905907сс и ГАБТУ № 1105723 от 26 ноября 1942 г. Его командиром был назначен генерал-майор т/в Семен Ильич Богданов.
18 декабря 1942 г. корпус был включен в состав Южного фронта, где в составе 2-й гвардейской армии участвовал в отражении удара Манштейна, пробивавшегося к окруженной в Сталинграде 6-й армии Паулюса, а затем в контрударе, в результате которого 8 января 1943 был освобожден город Зимовники. При этом действия корпуса были настолько успешными, что 9 января 1943 г. он получил почетное наименование Зимовниковского и был преобразован в 5-й гвардейский механизированный корпус.
В составе действующей армии: с 19.12.1942 по 09.01.1943
Боевой и численный состав
В ноябре 1942 г. в состав корпуса были включены следующие части: Управление корпуса 51-я механизированная бригада 54-я механизированная бригада 55-я механизированная бригада 77-й отдельный танковый полк 78-й отдельный танковый полк 417-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк 409-й отдельный гвардейский минометный дивизион 41-й отдельный броневой разведывательный батальон 63-й отдельный мотоциклетный батальон Корпусные части: 80-й отдельный саперный батальона, с 19.12.1942 86-й ремонтно-восстановительный батальон, с 19.12.1942 56-я отдельная инженерно-минная рота, с 19.12.1942 29-я отдельная автотранспортная рота подвоза ГСМ, с 19.12.1942 14-й полевой автохлебозавод, с 19.12.1942 1281-я полевая касса Госбанка, с 19.12.1942 2124-я военно-почтовая станция, с 19.12.1942
Кроме того, в состав бригад входили танковые полки, созданные на базе отличившихся в битве под Москвой танковых бригад. Так, в составе 51-й бригады имелся 76-й танковый полк, созданный на базе 21-й танковой бригады, в 54-й бригаде – 79-й танковый полк (бывшая 34-я танковая бригада), а в 55-й – 80-й танковый полк (бывшая 71-я танковая бригада).
Части и соединения, входившие в состав корпуса: По состоянию на:мбртпиптапмцбабрбмдн
01.12.1942, МВО51, 54, 5577, 78-63--
01.01.1943, 2-я гв. А51, 54, 5577, 784176341409
на 19.12.1942 (2-я гв. А): л/с - 13.340 человек: 1.751 офицер, 4.213 сержантов, 7.376 рядовых; м/ч - 195 танков: 117 Т-34, 78 Т-70.
Гирш Леонид Юзефович: «Душа загрубела, но все-таки, как мне думается, сохранилась, не погибла…»
До войны семья Леонида Гирша жила на Украине, в Кировограде. В маленьком домике на окраине города они снимали комнатушку с холодным глиняным полом. Только в 1940 году увидели электричество, а перед самой войной – услышали радио. Время было тяжелое. В 1936 году совсем молодым умер отец. Он был простым типографсм наборщиком. В 11 лет Леня единственный раз побывал в пионерском лагере. А в школе учеников начинали готовить к защите Родины. В воздухе пахло войной. Гитлеровская Германия и фюрер считались главными врагами. Но все верили, что враг, как только сунется, так сразу будет разбит. Когда началась война, Леониду было 17 лет, он перешел на четвертый курс строительного техникума. 22 июня 1941 года немцы начали бомбить аэродромы, находившиеся вблизи города. Потом бомбили и город. На улицах появились убитые и раненые.
Леонид с друзьями просились на фронт добровольцами, но их не брали – не было еще 18 лет. Только во время третьего захода в военкомат, когда немцы уже подходили к городу, какой-то капитан упросил военкома отправить молодых ребят на фронт. Леонид Гирш стал бойцом 177-го стрелкового полка 31-й дивизии Юго-Западного фронта. Его первый бой начался с отступления. 16 июля 1941 года они беспорядочно бежали от немцев под бесконечной бомбежкой.
Во время отступления на Украине, в самом начале войны, Леонид был ранен в ногу. Жизнь ему спасли два бинта, оказавшиеся в сумке от противогаза. Раненые на поле боя , как правило, погибали от потери крови. Когда стихла бомбежка, он туго перебинтовал ногу выше колена. Его подобрали подоспевшие санитары.
Три месяца отлежал Леонид в Новосибирском госпитале. А потом опять на фронт. Но сначала было тихоокеанское Высшее военно-морское училище, после которого он оказался в начальной школе пехотинца. Шел 1942 год, немцы были на Волге. Через полтора месяца учебы, начальство потребовало, чтобы курсанты сдали морскую форму и переобмундировались. По просьбе моряков, им оставили бескозырки и тельняшки. В боях под Сталинградом и Курском морские пехотинцы надевали бескозырки, подпоясывали солдатские шинели ремнем с якорем, и так отчаянно дрались, что враг не выдерживал и обращался в паническое бегство.
Под Сталинградом Леонид Гирш был назначен помощником командира взвода отдельной роты автоматчиков. После гибели командира взял командование на себя. 19-летним мальчишкой он вел солдат в бой и чувствовал огромную ответственность за каждого, и за Родину, которую они защищали. За этот бой под селом Пимен-Черни Леонид Гирш получил свой первый орден Красной Звезды.
Полковник в отставке, кавалер пяти воинских орденов и 35 медалей Леонид Юзефович Гирш прошел по дорогам войны все долгие и тяжелые годы. Участвовал в боях на Курской дуге, освобождал Украину, Польшу, Чехословакию, штурмовал Берлин и оставил свою подпись на рейхстаге.
Сегодня он почетный гражданин Алматинской области, член Ассамблеи народов Казахстана, кавалер ордена «Достык» II степени, автор книг и поэтических сборников о войне. Ему есть о чем рассказать: он видел, как фашисты безжалостно убивали людей, видел концлагеря, разрушенные города, пережил, смерь родных и боевых товарищей, испытал страх и боль, горечь поражения и торжество победы. Когда кончилась война, ему исполнился только 21 год, а чувствовал он себя сорокалетним… Он помнит все. Помнит и Сталинград:
«...Конец января 1943 года. Группировка Паулюса полностью окружена; внезапно в правый фланг нашей армии врезается другая немецкая гр уппировка под командованием генерал-полковника Манштейна. Немцы стремились соединиться с окруженными дивизиями Паулюса, атаковали решительно и беспощадно, сметая все на своем пути. А противостоял этому железному натиску наш 5-й гвардейский механизированный корпус, против которого в развернутом боевом порядке сражались фашистские танки, бронетранспортеры. Немецкая артиллерия, не жалея снарядов, била и била по нашим войскам. Огневой налет сменялся налетом. Так что этот скрытый маневр был хорошо продуман немцами. Наша авиация из-за нелетной погоды ничем помочь нам не могла. Летчикам приходилось пережидать на прифронтовых аэродромах отсутствие видимости. Низкая облачность не давала возможности нашей авиации помочь стоявшему насмерть гвардейскому корпусу.
Над Сталинградскими полями, над заснеженным приволжским пространством тянулся жирный черный дым: кругом горели подбитые прорвавшимися немцами советские танки и бронетранспортеры. Рядом и поодаль лежали наши павшие солдаты. Лежать бы там, в пропитанных кровью и порохом снегах, и мне...
Фашистские танки стремительно пересекают чистое поле. Слышится команда: «Приготовиться к отражению атаки!..» Но гранат нет. У части бойцов не выдержали нервы - без гранат против танков - верная гибель! Страх победил - без команды помчались прочь по чистому полю, где ни деревца, ни столбика, ни строения, к небольшому лесочку, что виднелся километрах в трех от нас.
Что было делать остальным, оставшимся один на один с прорвавшимися фашистскими танками. Стали спасаться бегством и мы... <...>
Спаслись чудом. Я чувствовал себя так, словно в рубашке родился. Никакого прикрытия нашего беспорядочного бегства и в помине не было. Остановить спасающуюся в панике «армаду» - и думать нечего. Как я добежал до лесного острова, когда рядом и справа, и слева падали солдаты, убитые наповал, раненые?! Инстинкт самосохранения отменил все приказы, и над беглецами не были властны ни обыкновенные слова, ни матерная ругань. Пишу горькую правду. На войне бывало всяко.
Осталось нас в живых тогда не больше половины. Стали осматриваться, приходить в себя. Стрельба все тише и тише. Потом прекратилась совсем. Сидим на снегу мокрые от пота. <...>
Отправились искать раненых, но все были мертвы - танковые пулеметы стреляли крупнокалиберными разрывными пулями. Поснимали с убитых противогазы, автоматы.
Я, промерзший, неимоверно уставший, беспокоился об одном: только бы все оружие нашлось. Строгости с ним были чрезвычайные. К подбитому танку, например, возвращались, составляли рекламацию, рисовали схемы. По ночам за искалеченной техникой отправлялись танковые тягачи. Поврежденные машины и орудия доставлялись на железнодорожные станции, отправлялись в тыл, на военные заводы.
А противогазные сумки использовали, чтобы хранить там боекомплект: автоматные патроны россыпью, сухари, сахар-рафинад да еще верного друга солдатского - табачок. <...>
Да, крепко врезал нам тогда Манштейн, пробивавшийся к окруженной группировке Паулюса. И все-таки его операция по деблокированию захлебнулась. Наш 5-й мехкорпус был введен в горловину прорыва, на юго-западе от Сталинграда. Получив подкрепление, мы в долгу не остались. Мы дрались с врагом отчаянно.
9 января 1943 года корпусу присвоили звание гвардейского. Гвардейский значок на гимнастерке, двойной оклад. Сразу выстроили личный состав и объявили приказ Верховного Главнокомандующего.
А 27 января корпус стал именоваться « Зимовниковским ». За тем, чтобы без внимания не оставалась ни одна операция, Москва следила строго. И действовала очень оперативно: на фронт привозили медали, ордена. Их вручали перед строем или объявляли благодарность от имени Верховного Главнокомандующего. Не забывали и тех, кого не досчитывались в нашем гвардейском строю. После боев замполиты писали письма женам и матерям павших за честь и независимость нашей Родины. Они писали, что храбрый солдат, отдавший жизнь за Отчизну, навечно останется гвардейцем, что мы, его боевые друзья, никогда не забудем его. . <...>
2 февраля 1943 года Паулюс, подняв руки, вышел из сталинградского подвала. Акт о капитуляции сталинградской немецкой группировки подписан. Манштейна, что рвался выручить стиснутых стальным кольцом окружения немцев, отбросили в зимние сталинградские степи. В первой декаде февраля закончились основные бои.
Но подходили к концу и наши силы. Наступление выдыхалось. Немцы отошли к Батайску и Ростову, мы овладели Зимовниками - крупным железнодорожным узлом на юге России. В то время я командовал взводом и собственными глазами видел, как много танков терялось, как уходили они под лед при переправе через степную реку Маныч. Преследуя отступающих немцев, на хуторе Стояновском мы напоролись на оборонительный рубеж. Пока разворачивалась наша танковая атака, пока бронемашины пытались преодолеть немецкий оборонительный рубеж, противник вызвал по радио бомбардировщики, и прилетевшие «юнкерсы» хладнокровно стали бомбить хорошо видные с воздуха на февральском снежном поле наступающие танки. Досталось и мне: одна бомба разорвалась рядом. Меня взрывной волной перебросило через танковую башню. Контузия, и, потерявший сознание, замерзаю в запорошенном копотью снегу, пока меня не подбирают санитары.
Отправили меня в корпусной медсанбат. Принялись лечить по всей форме - уколы, лекарства, бело-простынная госпитальная койка лежи себе, выздоравливай, чего спешить? Но болела душа, и я из медсанбата все-таки сбежал. Двое суток мотался по фронтовым тылам, пока не нашел свою бригаду, которая расположилась в Каменке. После контузии я еще толком не очухался. Отвечал невпопад и не сразу. Соображал слабовато и, видя мою невольную рассеянность, сослуживцы оставили меня в покое. Тем более что наступила пора кратковременной передышки между боями. Все ждали нового приказа. Штабные писаря занимались обычным делом, выясняли, кто погиб, кто пропал без вести...» («За Сталинград!» // Гирш Л.Ю. Наедине с памятью).
Леонид с друзьями просились на фронт добровольцами, но их не брали – не было еще 18 лет. Только во время третьего захода в военкомат, когда немцы уже подходили к городу, какой-то капитан упросил военкома отправить молодых ребят на фронт. Леонид Гирш стал бойцом 177-го стрелкового полка 31-й дивизии Юго-Западного фронта. Его первый бой начался с отступления. 16 июля 1941 года они беспорядочно бежали от немцев под бесконечной бомбежкой.
Во время отступления на Украине, в самом начале войны, Леонид был ранен в ногу. Жизнь ему спасли два бинта, оказавшиеся в сумке от противогаза. Раненые на поле боя , как правило, погибали от потери крови. Когда стихла бомбежка, он туго перебинтовал ногу выше колена. Его подобрали подоспевшие санитары.
Три месяца отлежал Леонид в Новосибирском госпитале. А потом опять на фронт. Но сначала было тихоокеанское Высшее военно-морское училище, после которого он оказался в начальной школе пехотинца. Шел 1942 год, немцы были на Волге. Через полтора месяца учебы, начальство потребовало, чтобы курсанты сдали морскую форму и переобмундировались. По просьбе моряков, им оставили бескозырки и тельняшки. В боях под Сталинградом и Курском морские пехотинцы надевали бескозырки, подпоясывали солдатские шинели ремнем с якорем, и так отчаянно дрались, что враг не выдерживал и обращался в паническое бегство.
Под Сталинградом Леонид Гирш был назначен помощником командира взвода отдельной роты автоматчиков. После гибели командира взял командование на себя. 19-летним мальчишкой он вел солдат в бой и чувствовал огромную ответственность за каждого, и за Родину, которую они защищали. За этот бой под селом Пимен-Черни Леонид Гирш получил свой первый орден Красной Звезды.
Полковник в отставке, кавалер пяти воинских орденов и 35 медалей Леонид Юзефович Гирш прошел по дорогам войны все долгие и тяжелые годы. Участвовал в боях на Курской дуге, освобождал Украину, Польшу, Чехословакию, штурмовал Берлин и оставил свою подпись на рейхстаге.
Сегодня он почетный гражданин Алматинской области, член Ассамблеи народов Казахстана, кавалер ордена «Достык» II степени, автор книг и поэтических сборников о войне. Ему есть о чем рассказать: он видел, как фашисты безжалостно убивали людей, видел концлагеря, разрушенные города, пережил, смерь родных и боевых товарищей, испытал страх и боль, горечь поражения и торжество победы. Когда кончилась война, ему исполнился только 21 год, а чувствовал он себя сорокалетним… Он помнит все. Помнит и Сталинград:
«...Конец января 1943 года. Группировка Паулюса полностью окружена; внезапно в правый фланг нашей армии врезается другая немецкая гр уппировка под командованием генерал-полковника Манштейна. Немцы стремились соединиться с окруженными дивизиями Паулюса, атаковали решительно и беспощадно, сметая все на своем пути. А противостоял этому железному натиску наш 5-й гвардейский механизированный корпус, против которого в развернутом боевом порядке сражались фашистские танки, бронетранспортеры. Немецкая артиллерия, не жалея снарядов, била и била по нашим войскам. Огневой налет сменялся налетом. Так что этот скрытый маневр был хорошо продуман немцами. Наша авиация из-за нелетной погоды ничем помочь нам не могла. Летчикам приходилось пережидать на прифронтовых аэродромах отсутствие видимости. Низкая облачность не давала возможности нашей авиации помочь стоявшему насмерть гвардейскому корпусу.
Над Сталинградскими полями, над заснеженным приволжским пространством тянулся жирный черный дым: кругом горели подбитые прорвавшимися немцами советские танки и бронетранспортеры. Рядом и поодаль лежали наши павшие солдаты. Лежать бы там, в пропитанных кровью и порохом снегах, и мне...
Фашистские танки стремительно пересекают чистое поле. Слышится команда: «Приготовиться к отражению атаки!..» Но гранат нет. У части бойцов не выдержали нервы - без гранат против танков - верная гибель! Страх победил - без команды помчались прочь по чистому полю, где ни деревца, ни столбика, ни строения, к небольшому лесочку, что виднелся километрах в трех от нас.
Что было делать остальным, оставшимся один на один с прорвавшимися фашистскими танками. Стали спасаться бегством и мы... <...>
Спаслись чудом. Я чувствовал себя так, словно в рубашке родился. Никакого прикрытия нашего беспорядочного бегства и в помине не было. Остановить спасающуюся в панике «армаду» - и думать нечего. Как я добежал до лесного острова, когда рядом и справа, и слева падали солдаты, убитые наповал, раненые?! Инстинкт самосохранения отменил все приказы, и над беглецами не были властны ни обыкновенные слова, ни матерная ругань. Пишу горькую правду. На войне бывало всяко.
Осталось нас в живых тогда не больше половины. Стали осматриваться, приходить в себя. Стрельба все тише и тише. Потом прекратилась совсем. Сидим на снегу мокрые от пота. <...>
Отправились искать раненых, но все были мертвы - танковые пулеметы стреляли крупнокалиберными разрывными пулями. Поснимали с убитых противогазы, автоматы.
Я, промерзший, неимоверно уставший, беспокоился об одном: только бы все оружие нашлось. Строгости с ним были чрезвычайные. К подбитому танку, например, возвращались, составляли рекламацию, рисовали схемы. По ночам за искалеченной техникой отправлялись танковые тягачи. Поврежденные машины и орудия доставлялись на железнодорожные станции, отправлялись в тыл, на военные заводы.
А противогазные сумки использовали, чтобы хранить там боекомплект: автоматные патроны россыпью, сухари, сахар-рафинад да еще верного друга солдатского - табачок. <...>
Да, крепко врезал нам тогда Манштейн, пробивавшийся к окруженной группировке Паулюса. И все-таки его операция по деблокированию захлебнулась. Наш 5-й мехкорпус был введен в горловину прорыва, на юго-западе от Сталинграда. Получив подкрепление, мы в долгу не остались. Мы дрались с врагом отчаянно.
9 января 1943 года корпусу присвоили звание гвардейского. Гвардейский значок на гимнастерке, двойной оклад. Сразу выстроили личный состав и объявили приказ Верховного Главнокомандующего.
А 27 января корпус стал именоваться « Зимовниковским ». За тем, чтобы без внимания не оставалась ни одна операция, Москва следила строго. И действовала очень оперативно: на фронт привозили медали, ордена. Их вручали перед строем или объявляли благодарность от имени Верховного Главнокомандующего. Не забывали и тех, кого не досчитывались в нашем гвардейском строю. После боев замполиты писали письма женам и матерям павших за честь и независимость нашей Родины. Они писали, что храбрый солдат, отдавший жизнь за Отчизну, навечно останется гвардейцем, что мы, его боевые друзья, никогда не забудем его. . <...>
2 февраля 1943 года Паулюс, подняв руки, вышел из сталинградского подвала. Акт о капитуляции сталинградской немецкой группировки подписан. Манштейна, что рвался выручить стиснутых стальным кольцом окружения немцев, отбросили в зимние сталинградские степи. В первой декаде февраля закончились основные бои.
Но подходили к концу и наши силы. Наступление выдыхалось. Немцы отошли к Батайску и Ростову, мы овладели Зимовниками - крупным железнодорожным узлом на юге России. В то время я командовал взводом и собственными глазами видел, как много танков терялось, как уходили они под лед при переправе через степную реку Маныч. Преследуя отступающих немцев, на хуторе Стояновском мы напоролись на оборонительный рубеж. Пока разворачивалась наша танковая атака, пока бронемашины пытались преодолеть немецкий оборонительный рубеж, противник вызвал по радио бомбардировщики, и прилетевшие «юнкерсы» хладнокровно стали бомбить хорошо видные с воздуха на февральском снежном поле наступающие танки. Досталось и мне: одна бомба разорвалась рядом. Меня взрывной волной перебросило через танковую башню. Контузия, и, потерявший сознание, замерзаю в запорошенном копотью снегу, пока меня не подбирают санитары.
Отправили меня в корпусной медсанбат. Принялись лечить по всей форме - уколы, лекарства, бело-простынная госпитальная койка лежи себе, выздоравливай, чего спешить? Но болела душа, и я из медсанбата все-таки сбежал. Двое суток мотался по фронтовым тылам, пока не нашел свою бригаду, которая расположилась в Каменке. После контузии я еще толком не очухался. Отвечал невпопад и не сразу. Соображал слабовато и, видя мою невольную рассеянность, сослуживцы оставили меня в покое. Тем более что наступила пора кратковременной передышки между боями. Все ждали нового приказа. Штабные писаря занимались обычным делом, выясняли, кто погиб, кто пропал без вести...» («За Сталинград!» // Гирш Л.Ю. Наедине с памятью).
Донской временник. Год 2009-й. © Донская государственная публичная библиотека
В. И. Афанасенко ПРОВАЛ «ГРОСС-СТАЛИНГРАДА»
В истории боевых действий на донской земле есть малоизвестная страница — попытка захвата Батайска и Ростова-на-Дону в середине января 1943 года. В официальных исследованиях — «История Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг.» в шести томах и в двенадцатитомной «Истории второй мировой войны. 1939-1945 гг.» этой операции посвящено всего несколько невразумительных строчек. Контрнаступление советских войск под Сталинградом (операция «Уран») началось 19 ноября 1942 года, а через пять дней танковые и механизированные корпуса Юго-Западного и Сталинградского фронтов замкнули кольцо окружения вокруг трёхсоттридцатитысячной группировки Фридриха Паулюса. Семь армий Донского и Сталинградского фронтов всё туже сжимали внутреннее кольцо окружения, а четыре армии Юго-Западного и 51-я армия Сталинградского фронта оттеснили внешний фронт окружения на рубеж рек Кривая, Чир и Дон — станция Суровикино — район Котельниково. У советского Верховного командования появилась уникальная возможность ударом с севера на юг, на Ростов, отрезать всю северокавказскую группировку противника — а это свыше семисот шестидесяти тысяч солдат и огромное количество боевой техники и снаряжения. Устроить немцам и их союзникам новый гигантский «котёл» — «Гросс-Сталинград». План получил кодовое наименование «Сатурн». Начало запланировали на 2 декабря. Две отборные гвардейские армии, усиленные четырьмя танковыми и тремя механизированными корпусами, должны были кинжальным ударом разрезать фронт 8-й итальянской армии, выйти к Миллерову и вдоль железной и шоссейной дорог Москва — Воронеж — Ростов-на-Дону войти в столицу Дона. Но обеспечить эту красиво задуманную операцию войсками, боеприпасами и горюче-смазочными материалами тыловые службы Юго-Западного фронта к намеченному сроку не успели, и её перенесли сначала на 10-е, а затем на 16 декабря. За это время командование группы армий «Дон» во главе с лучшим стратегом третьего рейха фельдмаршалом Эрихом фон Манштейном не только усилило наспех созданную оборону, но и предприняло попытку пробить коридор к окружённой группировке Паулюса из района Котельникова вдоль железной дороги на Сталинград. Чтобы парировать эту попытку, советскому командованию пришлось задействовать 2-ю гвардейскую армию и три подвижных корпуса, то есть половину ударной группировки для операции «Сатурн». Ставка Верховного Главнокомандования внесла коррективы в план операции, изменила цели, масштаб и направление удара. Новая операция под кодовым названием «Малый Сатурн» была проведена в период с 16-го по 30 декабря 1942 года. Разгром итальянской армии и уничтожение авиабазы снабжения в Тацинской, снабжавшей окружённую группировку Паулюса, заставило Манштейна прекратить наступление всего в сорока километрах от войск Шестой немецкой армии и перебросить наиболее боеспособную 6-ю танковую дивизию в полосу наступающих армий Юго-Западного фронта. Ростов-на-Дону по-прежнему манил советское высшее командование идеей одним махом покончить со всей северокавказской группировкой врага скоординированным наступлением трёх советских фронтов при поддержке Черноморского флота. В рамках этой Северо-Кавказской стратегической операции была подготовлена наступательная операция Южного фронта по освобождению Батайска, Ростова-на-Дону и Новочеркасска под наименованием «Дон». Главная роль отводилась 2-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского и лучшим бронетанковым корпусам фронта — гвардейцам 3-го танкового Котельниковского, 2-го, 3-го Сталинградского, 4-го Сталинградского, 5-го Зимовниковского механизированных корпусов. В этой ударной группировке задействовали Донской временник. Год 2009-й. © Донская государственная публичная библиотека одиннадцать стрелковых дивизий, тринадцать механизированных и три танковых бригады, девять танковых полков, поддержанных восемнадцатью артиллерийскими и миномётными полками и шестью отдельными дивизионами. На бумаге эти силы выглядели внушительными, в реальности же войск и боевой техники, а главное средств боевого обеспечения, оказалось много меньше. Удаление войск на многие сотни километров от фронтовых баз снабжения, отсутствие передвижных танко- и авто-ремонтных заводов и мастерских привело к резкому ограничению в снабжении войск наиболее расходными видами мин и снарядов, горюче-смазочными материалами. Сотни танков и автомашин застыли в тылу, дожидаясь ремонта или эвакуации в тыл, на рембазы. Личный состав давно питался «подножным кормом». В середине января 43-го четыре армии Южного фронта генерал-полковника А. И. Ерёменко вышли к Манычу (полоса станица Пролетарская — устье реки). От станицы Манычской и райцентра Весёлый до Батайска и Ростова оставалось около сорока — шестидесяти километров. В этой полосе «батайский коридор» удерживали две дивизии Четвёртой немецкой танковой армии — 17-я танковая и 16-я моторизованная, которыми командовали потомственные аристократы — генерал-лейтенант Фридо фон Зенгер унд Эттерлин и генерал-майор граф Герхард фон Шверин. Всего у немцев в этой пятидесятикилометровой полосе было четыре полка мотопехоты, два артиллерийских полка, четыре батальона танков и штурмовых орудий, укомплектованных бронетехникой на тридцать процентов (60-70 бронеединиц), полк шестиствольных реактивных миномётов, два дивизиона противовоздушной обороны. Значительное количество бронетранспортёров, гусеничных тягачей и грузовиков в танковой и моторизованной дивизиях позволяло немецкому командованию быстро перебрасывать части и подразделения с неатакованных участков к местам прорыва советских войск. Со стационарных аэродромов Батайска, Ростова и Таганрога немецкая авиация за считанные минуты достигала поля боя и могла с утра до вечера эффективно поддерживать с воздуха свои малочисленные наземные войска. 14 января 43-го командующий Южным фронтом Еремёнко, член Военного совета фронта генерал-лейтенант Н. С. Хрущёв и начальник штаба фронта генерал-майор Варенников в четыре часа дня подписали оперативную директиву № 006. В преамбуле указывалось: «во исполнение указаний Ставки ВГК, основной задачей для войск Южного фронта является выход на рубеж Шахты, Новочеркасск, Ростов, Батайск, чтобы отрезать пути отхода войскам противника с Северного Кавказа; во взаимодействии с войсками Закавказского фронта уничтожить кавказскую группировку противника, не допустить её выхода к р. Дон». Далее говорилось: механизированной группе «Дон» в составе трёх гвардейских корпусов — 3-го танкового, 2-го и 5-го механизированных, 98-й стрелковой дивизии и частей усиления, под командованием генерал-лейтенанта танковых войск Павла Алексеевича Ротмистрова, с утра 17 января, с фронта Багаевская — Весёлый, нанести удар на Батайск и к утру 18 января его захватить, а одним механизированным корпусом — Ростов. Справа 300-я стрелковая дивизия своим наступлением от Раздорской на Новочеркасск обеспечивала поддержку группы Ротмистрова с севера. 1-й гвардейский стрелковый корпус, взаимодействуя с 5-й Ударной армией, согласно этой директиве, должен был 18 января форсировать Северский Донец и наступать на Новочеркасск. 13-й гвардейский стрелковый корпус своими тремя дивизиями, наступая за группой Ротмистрова, выдвигался к 21 января в район Батайск — Ольгинская, фронтом на юг. Лётчики 8-й воздушной армии прикрывали с воздуха подвижную группу Ротмистрова и содействовали наземным войскам в захвате Батайска и Ростова-на-Дону. Начальник штаба — подготавливал авиадесант (306 парашютистов-диверсантов) для выброски в район Батайска, чтобы подорвать железнодорожные пути и мосты в пойме Дона. Заместителю командующего фронтом по тылу предписывалось 15 и 16 января подать для механизированной группы «Дон» 200 тонн горючего [1]. На основании директивы Павел Алексеевич Ротмистров отдал приказ о наступлении командирам мехкорпусов генералам Богданову и Свиридову и командиру 98-й стрелковой Донской временник. Год 2009-й. © Донская государственная публичная библиотека дивизии полковнику Серёгину. Из-за отсутствия горючего и большой разбросанности частей срок перехода в наступление перенесли на сутки, с 17 на 18 января. Но и в этот день собрать в ударный кулак войска из-за нехватки горюче-смазочных материалов не удалось. Сознавая, что невыполнение директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта грозит трибуналом, Ротмистров приказал слить всё горючее из боевых и транспортных машин и заправить им двенадцать танков, девять бронетранспортёров и пять бронемашин из состава 19-й гвардейской танковой бригады. Двести автоматчиков 2-й гвардейской мотострелковой бригады составили десант на броне. Этот импровизированный передовой отряд возглавил командир 19-й бригады гвардии полковник Александр Васильевич Егоров. В ночь на 19 января отряд Егорова, следуя по маршруту Малая Западенка — совхозы ОГПУ и имени Ленина на рассвете 20 января вышел к Батайску. Здесь отряд разделился: пять танков Т-34 с взводом автоматчиков на броне атаковали немецкий аэродром в полутора километрах восточнее станции, а главные силы отряда атаковали станцию и посёлок. На аэродроме было уничтожено десять самолётов, ангар, склады горюче-смазочных материалов и военного имущества, десятки солдат из батальона аэродромного обслуживания. Отличились экипажи танков капитана А. В. Капусты, лейтенантов М. С. Курышева и Б. В. Романова. Но огнём зенитной батареи все наши пять танков были подбиты, немцы при этом потеряли одно орудие. На станции Батайск разбили десятки вагонов, несколько паровозов, зенитное орудие, шестиствольный реактивный миномёт, двенадцать автомашин и до сотни вражеских солдат и офицеров. Ответный огонь противника подбил три наших танка и три бронемашины, убил и ранил около пятидесяти автоматчиков. Испытывая острый недостаток боеприпасов и горючего, остатки передового отряда отошли от Батайска на восемь-десять километров, где в совхозах имени Ленина и имени ОГПУ заняли круговую оборону, дожидаясь подхода главных сил механизированной группы «Дон». Одновременно с атакой Батайска отрядом полковника Егорова к действиям перешёл и противник. Генерал-фельдмаршал Манштейн передал во временное подчинение Четвёртой танковой армии свою «пожарную команду», свою «палочку-выручалочку» — 11-ю танковую дивизию генерал-майора Германа Балька. Опытный танкист, генерал-полковник Герман Гот немедленно нанёс молниеносный удар из района станицы Ольгинской на Манычскую силами 11-й танковой дивизии, и из района Весёлого на хутор Тузлуков — силами 17-й танковой дивизии, чтобы сорвать наступление главных сил группы генерала Ротмистрова. 19 января сорок пять танков и полк мотопехоты 11-й танковой дивизии атаковали малочисленную 98-ю стрелковую дивизию. Ее 166-й стрелковый полк, оборонявший хутор Самодуровка, был окружён, разбросан на изолированные очаги сопротивления. А с наступлением темноты полк разрозненными группами отступил в станицу Манычская. 20 января сорок четыре танка с мотопехотой 11-й танковой дивизии атаковали 308-й стрелковый полк 98-й дивизии. Его обескровленные батальоны стали отходить к Манычской. Пехоту от уничтожения спас старший лейтенант И. Л. Дроздов — командир 2-й батареи 54-го гвардейского истребительного-противотанкового дивизиона 2-го гвардейского механизированного корпуса. Подчинив себе два взвода противотанковых ружей, Дроздов огнём орудий и ПТР отбил танковую атаку. Остатки 308-го полка отошли в Манычскую, к главным силам 98-й дивизии. 21 января противник атаковал остатки передового отряда полковника Егорова на центральной усадьбе совхоза имени Ленина. Две атаки врага отбили, но горючего и боеприпасов осталось в обрез. Вечером враг ворвался в совхоз. Контратакой резервного взвода лейтенанта В. Ф. Рекало немцы были отброшены, оставив до сорока трупов. Капитан Н. Н. Перлик своей «тридцатьчетвёркой» уничтожил шестиствольный миномёт, но получил тяжёлое ранение. Его механик-водитель, сержант А. А. Чистяков, сам раненый, доставил командира к своим. Старшина М. М. Голиков со своей разведгруппой, используя обе уцелевшие бронемашины, вёл разведку, нападал на блокирующие посты и нарушал связь противника. Опасаясь полного разгрома передового отряда, генерал Ротмистров приказал Донской временник. Год 2009-й. © Донская государственная публичная библиотека Егорову отвести остатки его сил на правый берег Маныча. Под прикрытием 3-й танковой и 2-й мотострелковой бригад к утру 23 января семь оставшихся танков и полсотни автоматчиков из отряда Егорова соединились с главными силами 3-го гвардейского танкового корпуса. За время рейда, с 19-го по 22 января, передовой отряд уничтожил до шестисот солдат и офицеров противника, десять самолётов, десять пулемётов, две зенитных пушки [2]. 21 января лётчики Жовтоножко и Думенко из 622-го штурмового авиационного полка вылетели на штурмовку колонн противника в район Усьман, но их атаковала четвёрка «мессершмидтов». Лейтенант Жовтоножко приказал ведомому Думенко, прикрываясь облачностью, уходить на свой аэродром, а сам вступил в бой с истребителями. Скоро «ИЛ-2» был подбит, но лётчик сумел посадить его на поле у Тузлукова. К самолёту направились два немецких бронетранспортёра. Огнём из авиапушки Жовтоножко подбил обе машины, а когда боекомплект закончился, поджёг самолёт и, отстреливаясь из пистолета, стал отходить к лесополосе. Но прорваться сквозь кольцо вражеских солдат не удалось. Последний патрон Григорий Александрович пустил себе в висок. 22 января бригады 2-го и 5-го механизированных корпусов атаковали противника и заняли хутора Самодуровка, Черюмкин, Красный, Усьман, Нижне-Подпольный. Немецкое командование направило в этот район свою авиацию и перебросило главные силы 17-й танковой и 16-й моторизованной дивизий, насчитывавших до шестидесяти танков и столько же бронетранспортёров, до ста орудий и миномётов, сотни автомашин. 23 января, после ударов пикирующих бомбардировщиков «Ю-87» и мощного артиллерийско-миномётного обстрела, обе немецкие дивизии в ходе ожесточённого боя к полудню заняли хутора Нижне-Подпольный, Черюмкин, Самодуровку, Пустошкин и непрерывно атаковали Красный и Усьман. 98-я стрелковая дивизия полковника Ивана Федотовича Серёгина своими малочисленными 4-м и 308-м полками обороняла Красный, прикрывая штабы дивизии и 5-го гвардейского механизированного корпуса. 166-й стрелковый полк, усиленный учебным батальоном дивизии, был окружён пятьюдесятью немецкими танками и семьюдесятью автомашинами с пехотой в Самодуровке. До темноты наши пехотинцы вели неравный бой в этом хуторе, а затем пробились к Манычской. Около полудня тридцать семь танков с двумя батальонами мотопехоты атаковали хутор Красный, предварительно сровняв его с землёй массированной бомбёжкой и артиллерийско-миномётным огнем. Штабы 5-го корпуса и 98-й дивизии понесли потери, были разбиты узлы связи, но под прикрытием пехотинцев 4-го и 308-го полков организованно отошли на северный берег Маныча. Вечером 23-го остатки полков по приказу командира дивизии отошли в Манычскую. В Самодуровке в руки гитлеровцев в бессознательном состоянии попал командир первого батальона 166-го полка капитан В. Лесников. Его жестоко пытали, но офицер молчал. Ему нанесли десятки колото-резанных ран ножами и штыками. Радист роты связи этого полка красноармеец Л. Солдатенко до последнего патрона вёл огонь и уничтожил одиннадцать солдат противника, а ночью, прихватив рацию, вышел из окружения в расположение главных сил 98-й дивизии. Тяжелейший бой в этот день вели за Усьман 10-я и 12-я гвардейские механизированные бригады 5-го мехкорпуса. В 8.05 восемнадцать танков из Камышовки и двадцать четыре танка из Тузлукова атаковали позиции 12-й мехбригады на юго-восточной окраине хутора. Гвардейцы этой бригады отбили три атаки, уничтожив одиннадцать танков и до сотни вражеских солдат. Ещё три танка подорвались на минных полях, установленных сапёрами 63-го гвардейского батальона 5-го мехкорпуса на дорогах западнее и юго-западнее Тузлукова. Западную и северо-западную окраины Усьман обороняла 10-я гвардейская механизированная бригада. Её воины отбили две атаки превосходящих сил, но немцы не ослабляли натиска. Когда их танки и мотопехота ворвались в хутор, к панораме орудия, расчёт которого вышел из строя, встал гвардии подполковник В. И. Карев. Прежде чем осколки сразили его, командир бригады лично подбил три вражеских танка. 11-я мехбригада 5-го корпуса в этот день удерживала хутор Чернышёв. Донской временник. Год 2009-й. © Донская государственная публичная библиотека К исходу 23-го января 5-я, 6-я и 4-я гвардейские механизированные бригады 2-го мехкорпуса решительной контратакой выбили немцев из Черюмкина, Нижне-Подпольного, Красного Ловца — где и закрепились. В 3-м гвардейском танковом корпусе все боеспособные танки были переданы в 3-ю гвардейскую танковую бригаду, которая при поддержке 2-й гвардейской мотострелковой бригады выбила 63-й мотопехотный полк 17-й танковой дивизии противника из Пустошкина и потеснила его к хутору Зелёная Роща. В корпусе осталось всего одиннадцать боеспособных танков. В двух остальных корпусах механизированной группы «Дон», в 2-м и 5-м гвардейских механизированных (а это шесть механизированных бригад и четыре отдельных танковых полка) на 24 января оставалось на ходу 45-50 лёгких и средних танков, типа Т-70 и Т-34 [3]. 13-й гвардейский стрелковый корпус генерала П. Г. Чанчибадзе силами 49-й гвардейской дивизии удерживал рубеж Позднеевка — Красный Кут — Весёлый. 3-я гвардейская дивизия двумя полками вела бой на рубеже пятьсот метров севернее хутора Красное Знамя, имея в резерве третий полк в станице Багаевской. 24-го и 25-го января эпицентром кровопролитных боёв стала Манычская, где отличился 54-й гвардейский истребительно-противотанковый дивизион старшего лейтенанта И. П. Наконечного из 2-го механизированного корпуса. Героем обороны станицы стал замполит дивизиона майор Н. К. Русаков. В первый день боя вторая батарея под командованием старшего лейтенанта Н. М. Остапенко отбила две массированных танковых атаки и подбила десять танков. Два из них уничтожил сам комбат. 25-го января враг атаковал станицу с юго-запада и юго-востока двумя группами, по двадцать и тридцать танков, с батальоном мотопехоты каждая. Уничтожив пять танков, погибла третья батарея, боем которой руководил командир дивизиона. Командование 2-го гвардейской армии посмертно наградило Наконечного орденом Красного Знамени. К исходу этого дня, потеряв ещё десять танков и подавив батареи 54-го дивизиона и 435-го противотанкового полка, немцы захватили Манычскую. Тридцать танков с крестами на броне застыли мёртвым железом на её улицах. На восточной окраине был блокирован пункт управления первой батареи 54-го гвардейского противотанкового дивизиона во главе с лейтенантом Г. Н. Гайфулиным. Подчинив себе взвод противотанковых ружей, отважный лейтенант в течение всей ночи вёл неравный бой с танками и автоматчиками противника. Утром 26-го января, оставшись один и без патронов, Гайфулин подорвал противотанковой гранатой себя и бросившихся к нему десяток вражеских солдат. 26-го января, к 15.00, остатки 3-го гвардейского Котельниковского танкового корпуса сосредоточились на правом берегу Маныча. 19-я и 18-я танковые бригады сосредоточивались в хуторе Ёлкин. 3-я танковая и 2-я мотострелковая гвардейские бригады этого корпуса заняли оборону по берегу реки, имея четыре КВ, один Т-34 и один Т-70, две противотанковые пушки. 2-й гвардейский механизированный корпус перешёл к обороне напротив станицы (во всех трёх бригадах было восемь танков — четыре Т-34 и четыре Т-70). 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпус из района хутора Федулов атаковал Тузлуков, располагая в своих боевых порядках двумя танками Т-34 и пятью лёгкими Т-70, а также семью противотанковыми пушками калибром 45-мм., 2 200 активными штыками. Эта атака была отбита с большими потерями пехоты на манычском льду. Вечером генерал-лейтенант танковых войск Ротмистров докладывал командующему 2-й гвардейской армией генералу Малиновскому: «Части механизированной группы в результате сложившейся обстановки и тяжёлых потерь сейчас самостоятельных боевых действий вести не могут». Оперативные сводки Генерального штаба Красной Армии за 24-31 января 1943 года фиксируют упорные оборонительные бои с танками и пехотой противника в полосе Манычская — Свобода. Ставка Верховного Главнокомандования оперативной директивой № 30031, отправленной 26-го января, в 23 часа 40 минут, командующему Южным фронтом генерал-полковнику Ерёменко, категорически потребовала: Донской временник. Год 2009-й. © Донская государственная публичная библиотека «1. Решительно улучшить управление войсками фронта. 2. Ускорить темп наступления 51-й и 28-й армий и 28.01.43 г. выйти на рубеж: Ольгинская, Батайск. 3. ВПУ 2-й гвардейской армии немедленно приблизить к войскам. 4. Управления 2-го, 5-го гвардейских механизированных корпусов и 3-го гвардейского танкового корпуса передать непосредственно тов. Малиновскому. 5. Получение подтвердить, исполнение донести. И. Сталин. Г. Жуков» [4]. Немедленно по получении этой директивы Андрей Иванович Ерёменко отдал приказ командующим 2-й гвардейской, 51-й и 28-й армиями: «Ставка ВГК поставила перед Южным фронтом категорическую задачу к исходу 28-го января выйти в район Батайск, Койсуг и отрезать пути отхода кавказской группировки. Решительными действиями 28-го января разгромить противостоящего противника и выйти на рубеж: Ольгинская, Батайск, Койсуг. Для выполнения этой задачи мобилизовать весь личный